Друзья познаются в огне [litres] - Леонид Андреевич Андреев

на тебе проигрыватель. Хочешь магнитофон — на тебе магнитофон. Хочешь мотоцикл — купим мотоцикл. Хочешь красиво обставить комнату — обставим. Родители души не чаяли в сыне, угрохивая на это все свои заработки. В том, как жили они и семья Артосовых, разница была вопиющей. Нет, семья Артосовых не была прокажённой. По тем временам многие семьи жили скромно, перебиваясь от зарплаты до зарплаты, к тому же главным бичом в некоторых семьях было пьянство. И конечно же многим детям хотелось поскорее вырваться из этого порочного круга. Поэтому не было ничего зазорного в том, что многие завидовали зажиточным семьям и тянулись к ним. Вот и Верочка нет-нет да и напоминала Алёше о том, как хорошо живёт Сашка и всё имеет. Алексея это страшно злило, и он всячески компенсировал этот недостаток или «изъян» своей семьи тем, что окружал Верочку постоянным вниманием. Их встречи были насыщены бесконечными походами в кино, на концерты и прочие увлекательные мероприятия. На что Алёша не жалел никаких денег. И то, как эти нелёгкие деньги доставались ему, знали только Алексей да его мама, которая ещё с седьмого класса устроила сына в свой цех грузчиком, где он три дня в неделю работал по вечерам. Так что у Алёши с Верочкой всё было хорошо и они были на седьмом небе от счастья. Сашка знал о их отношениях и всегда завидовал. В Веру он не был влюблён. Он вообще ни в кого не был влюблён. Все девушки были влюблены в него. А он торжествовал на вершине этой женской пирамиды, как хан, восседающий на подушках в своём гареме. Порой ему даже осточертевали все эти девчонки с манящими и жаждущими взглядами.

Гром грянул среди ясного неба. Однажды Вера не пришла на очередное свидание, и два билета в театр сгорели синим пламенем. Алексей не расстроился — чёрт с ними. Волнение его возросло, когда мама Верочки сообщила, что её дочь сегодня домой не придёт, потому что уехала на пригородном автобусе в деревню навестить бабушку. Алексей только пожал плечами и подумал: «Ну что ж, надо, значит, надо, хотя могла бы и мне сообщить об этом, и я бы не переживал».

Ночью сильно разболелась Алёшина мама: она часто болела и порой подолгу лежала в больнице. Отец, как всегда, был пьян, и «скорую» пришлось вызывать Алексею. Тогда телефонов почти ни у кого не было, поэтому пришлось ему «отмотать» ночью четыре квартала, чтобы из телефонной будки возле магазина позвонить в «скорую». Когда приехали врачи, маме стало совсем плохо, и её сразу же отвезли в районную больницу. Всегда, когда маму отвозили в больницу, Алёше было очень тоскливо, грустно и одиноко. Бредя по улице к своему дому, после провода «скорой», он грустил и очень жалел маму. Было около шести утра, помаленьку начало светать. Спать уже не хотелось, и Алексей присел на скамейку у Сашкиного дома.

Неожиданно послышались знакомые голоса. Затем калитка открылась, и на улицу, обнявшись, вышли Сашка и… Вера. Алёшкина Верочка. Его словно парализовало. Как приклеенный сидел он на скамейке, не в силах встать. Но самым страшным было слышать их любовный разговор, воркование. Естественно, пока они его не замечали.

— Санечка, как всё было здорово, я этого никогда не забуду. А какая была чудная музыка на твоём магнитофоне. А комната, а шторы, а постель, — и она, поднявшись на носки, поцеловала его в губы, а он даже не соизволил склонить голову.

Голос Веры был такой родной и близкий, но с этой минуты Вера была уже чужая и далёкая. И не потому, что Алёша её разлюбил. А потому, что его предали самые лучшие и любимые люди.

Вера была в лёгком платьице, почти просвечивающем насквозь, отчего её фигурка была ещё более манящей и привлекательной, а Сашка — в отцовском шикарном халате на голое тело. По всему было видно, что он страшно хотел спать и поэтому легонечко и ненавязчиво подталкивал Веру в сторону её дома.

— Иди, Верунчик, иди. Скоро родители должны подъехать.

Отсиживаться не имело смысла. Алексей встал и медленно подошёл к парочке, уже чужой парочке. На душе у него скребли кошки, а Сашку хотелось просто убить.

— Ну что, полуночники, не спится?

Оба были обескуражены и некоторое время не могли проронить ни слова. Затем Верочка, закрыв лицо руками и стыдливо опустив голову, быстро побежала в сторону своего дома. Сашка сделал шаг назад и приготовился к атаке.

— Не трону я тебя, Санёк, не трону, — тяжело вздохнув, произнёс Алексей. — Ты в этом кино не главный герой, хотя и тебе не мешало бы врезать по морде, скотина. Мало тебе девок, надо ещё у лучшего друга попробовать.

— Да пошёл ты, — окрысился Сашка. — Мне уже восемнадцать, и я не должен спрашивать, что и как мне делать. Знаешь что, Лёха, я мужик, и если ко мне приходят, я что, должен отказываться во имя высоких идеалов мужской дружбы? Ты бы не так поступил, а? Что молчишь? Или ты идиот, а не парень?

— Застегни папенькин халат, а то воробей улетит.

Сашка резко запахнул халат и стал переминаться с ноги на ногу.

— Ты знаешь, Сашка, в сущности, к тебе я никаких претензий не имею, — спокойно произнёс Алексей. — Потому что ты неисправимый кобель и бабский угодник, более того, возможно, когда-нибудь скажу спасибо.

— Ну и дурак. А я бы на твоём месте съездил бы по мордам и не один раз.

— Не переживай, ещё не вечер. За должок расквитаюсь. Только что с того? Мало я тебе харю бил за твои паскудные дела? Удовольствие ниже среднего. Ладно, иди спать. Так и быть, не буду я тебя сегодня бить, всё ж ты мой друг детства, а это многого стоит.

И Алексей собрался уходить.

— Прости, Лёха, прости. Если сможешь, конечно.

И Сашка медленно побрёл в свой дом.

— Как там у классиков? Бог простит.

Не дойдя до ворот, Сашка обернулся:

— А всё ж нехорошо следить.

— Нужны вы мне были сто лет, — тяжело вздохнув, произнёс Алексей. — Опять маму забрала «скорая».

Сашка резко развернулся.

— Как?! Тётю Машу? Опять в больницу? Прости, Лёха. Сегодня же проведаю её. Прямо сегодня же, — искренне продолжал талдычить Сашка, но Алёша уже не слышал его, быстро идя к своему опустевшему и осиротевшему дому.

В этот же день Вера наперекор увещеваниям матери собрала вещи и уехала к родственникам в Новосибирск.

Алёша же долго и больно переживал этот случай, поломавший всю его дальнейшую судьбу. Верочка